АРХИТЕКТУРНЫЕ ВЗАИМОСВЯЗИ УКРАИНЫ С РОССИЕЙ

АРХИТЕКТУРНЫЕ ВЗАИМОСВЯЗИ УКРАИНЫ С РОССИЕЙ

Чуть ли в какой-то отрасли культуры обозначились так очевидно и убедительно давние взаимосвязи России и Украины, как в архитектуре. Возникши из единственного источника - Киевской Руси, Россия, Украина и Беларусь пережили века тяжелых испытаний, міжчасся феодальной раздробленности, от которых первой оправилась [Московская] Русь, второй Украина, третьей Беларусь. Естественно, что культурные отношения наладились прежде всего между [Московской] Русью и Украиной, где мы уже в ХІУ-ХУІ столетиях видим немало общего, особенно в оборонной архитектуре.

Наиболее тесные и дружественные взаимоотношения установились после воссоединения Украины с Россией при Богдане Хмельницком. Целый ряд достопримечательностей церковного строительства выявляет с того времени выразительные признаки влияния русского строительства, а одновременно в русскую архитектуру проникают определены украинские приемы и формы. Среди этих последних прежде всего надо отметить ярусность, которая появилась на [Московской] Руси во второй половине XVII столетия и нашла здесь свою вторую родину. Пути и точное время проникновения ее из юга на север пока что не установлены, но сам факт ее перенесения чуть ли подлежит сомнению. Из графических материалов, которые опубликовал еще Буслаєв, ярусность бытовала в Украине из XVI столетия, когда ее и следа не было на [Московской] Руси.

Конечно, вопрос, перенесли ли украинские мотивы строительные, которые приезжали из юга, занесли ли их русские майстри-муляри, что с тех пор часто наездили в Украину, ища заработков? Это последнее, по-видимому, увереннее, потому что документы не сохранили нам среди московских строительных украинских имен, за исключением одного Старченка, в 1719 году, тем временем как московские мастера в Украине насчитываются десятками. Другой новинкой, которая пришла из Украины и была облюбована в Москве, стала баня, особенная форма церковного купола причудливого барокового очертания, которая прочно; закрепилась на [Московской] и Руси в конце XVII столетия и и предоставила верху русской церкви особенного чару, удерживая! в течение всего XVIII столетии].

Этим влияние украинская архитектуры на московское строительство не ограничился, отразившись в строении планов и обсягово-композиційних форм. Такое замечательное сооружение, как собор Донского монастыря, за всем своим замыслом не могла возникнуть без учета приемов и форм, давно уже произведенных в Украине. Собор, бесспорно, выразительно украинская вещь.

В свою очередь целый ряд архитектурных черт русского строительства наблюдается в XVII столетии в украинской архитектуре, в которую они проникали несколькими способами.

Самым частым было прямое приглашение из Москвы опытных строительных, с которыми заключали подчиненный договор. Один из таких, очень типичный для того времени, давно уже стал широкоизвестным, - договор прославленного московского каменных дел мастера муляра Иосифа Старцева, заключенного с гетманом Мазепой в 1693 году. Под скромным определением каменных дел мастера в Киев за возведением царя был послан наилучший зодчий тогдашней Москвы, строительного Крутицького терема. Посольского приказа и Кремлевской церкви Спаса за золотыми решетками. Он построил Мазепе две церкви - в Богоявленському Братскому и Никольскому монастирях1.

Второй такой случай был в 1700 году, когда по просьбе Мазепы Петр І прислал к Батурина другого выдающегося мастера Д. Аксамитовая, названного в его отпускной к гетману каменных сооружений художником. Договоренность Аксамитовая с представителем Мазепы относительно строительства церкви в Батурині была, по-видимому, раньше, потому что в отпускной грамоте перечисляются исчислении уже готовы строительные части будущей церкви, которые он должен был с собой везти. Да, он вез с собой к церковной вещи два каменные резные слупу, две капители, киот. Шесть завершений, а с ним ехал его резчик - сницар - из слупом деревянном резным позолоченным и капителью из напівслупом 2.

Церковь в Батурині не сохранилась, разрушенная, по-видимому, во время бомбардировки города Меншиковим, но есть свидетельство о работе Аксамитовая в Киево-печерской Лавре, В донесении лавры в Коллегию иностранных дел от 17 июня 1721 года отмечается: . сооружения внутри и вне монастыря. Все то средством монастырским строилось и ежегодно чинилось. Кроме ограждения каменного с церквями, средством изменника Мазепы сделанными, а монастырским доделанными. Типография в святой обители еще к изменнику Мазепе и передше всех бывших гетманов и старанием справічних архимандритов печорских тиражом набожных князей. Острозьких. Построенная. Сумы всей на колокольню от Мазепы изменника, может, были четыре тысячи карбованцев, за которую всякий материал: камни, известь и кирпич в дело пущено. За работу фундамента каменного оплачено мастеру Аксамитовую и с ним бывшим рабочим задатки даны, какой [мастер] когда скоро умер. Справа начата завакувала, а остаток денег во время пожара сгорел.3

Из приведенного документа видно, что Аксамитов, по-видимому, после окончания строительства в Батурині начал сооружение колокольни Киево-печерской лавры, но закончил лишь фундаменты ее, следовательно умер.

В 1721 году Лавра обратилась к Петру І с просьбой прислать архітекта для строительства колокольни и ремонту сгоревшей соборной церкви. Сначала была мысль направить в Киев зодчего украинца Старченка, о чем беспокоилась Лавра, но из-за того, что тот умер, послали опытного строительного Федора Васильєва из сином4.

Старцев возил с собой до сотни специалистов-мастеров, к которым приобщал еще местных людей.

Чтобы достать представления, которыми были обстоятельства такого строительства и как оно происходило, достаточно будет ознакомиться с поданным дальше основательным контрактом, заключенным в 1692 году муляром Матвеем Єфимовим на строительство церкви в Глухові.

Году 1692 месяца октоврія 24 дня. Контракт из муляром П. Матвеем Єфимовичем, совершенный на сооружение церкви Святого Архистратига Михаїла в Глухові. Образ и подобие, как должна сооружаться церковь Святого Архистратига Михаїла в Глухові. Широта и долгота той церкви, так же середины или копулі, как тоже в алтаре и приділах обеих сторон, такой должен быть и таким подобием, как церковь святителя христового Николая, новомурована в Стародубі, мастерством сего же мастера сделанная, кроме паперти літійної; паперть літійна спереди должна быть в глухівській церкви более широкая на аршин и более длинная на аршин один и более высокая на сажень сверх паперти стародубівської церкви, и имеет літійної паперти баня ровная быть с олтарною баней, а не так, как в Стародубові; высота церкви Святого Архистратига христового Михаїла в Глухові должна быть сама копуля саженью вверх более высокая от церкви стародубівської, и должны быть в церкви глухівській в стенах самой середины под окна стародубівської церкви другие окна круглы, алтарь также более высок, что квадрується к середине или к копулі, удели высотой на два аршина более высокие од приділів стародубівської церкви, склеп должен быть в глухівській церкви также в літійній паперти, как и в стародубівській. Контракт на глухівську церковь такой: Матвей Єфимович, мастер стародубівської церкви, который должен сооружать в Глухові церковь, должен он своим кирпичом, своей вапною, своим железом, своим камнем ставить глухівську церковь и челядью своей и всю тую мастерію своими подводами должен к церкви возить. Извести и кирпич своим средством и своими дровами жечь должен. За тот все средство, как выставит церковь глухівську за описанием этим, дать ему Матвею Єфимовичу готовых денег шесть сот рублей копейками, а пять сот рублей чехами, всей суммы одиннадцать сот рублей. Пищу лигоминні дать ему: тридцать осмачок муки ржаного, пять осмачок крупов разных, пять пудов сала, шесть пудов соли.5

М. Холостенко думает, что Матвей Єфимович - или в другом месте Матвей Єфимов - был украинец, а не московитин, но думаю, что это не так. Действительно потому что, украинские слова, которыми пересыпан местами текст контракта, - вещь обычна во всех договорах, которые заключались в Украине с приезжими русскими мастерами, потому что их писали на месте украинские писари-грамотеи. Довод, что Єфимова названо господином, тоже не убедительный, потому что, много строя, он был состоятелен, жил как помещик и звался, естественно, паном6.

Йменування господином случается еще в одном контракте, какой Єфимов заключил в 1695 году на строительство третьей церкви - Петропавлівського монастыря в том же таки Глухові: Законтрактованный господин Матвей Єфимович, записанный государев мастером дела каменщика. Это титулование прямо указывает на | московское происхождение Єфи-! Мова7 [. ] и Иосиф Старцев также строил, кроме упомянутых двух церквей в Киеве, еще церкви для других заказчиков, как это выплывает из переписки Мазепы с Москвой.

Еще один аналогичный случай работы московского мастера в Украине был у 1705; году, когда популярный зодчий Григорий Иванович Устинов, который много строил в Москве, имел уже звание архитектора, заключил с нежинским протопопом и Павлом Васильевичем Яворським, братом митрополита Степана Яворського, договор на строительство большого храма, который сохранился до этого времени, хотя и без бань, с одними под банниками. и О своем авторстве пишет сам Устинов в супліці Петру І, прося царя отпустить его в Нежин на достройку начатой церкви8. Об обстоятельствах данного строительства мы узнаем также с листа самого митрополита до брата от 1705 года. Уговорил я сего подрядчика Григория Ивановича Устинова, человека действительно определенного и в занятии живописью и в архитектуре умелую, чтобы он по образцу тем, на котором и вы, и я, и он подписались, построил церковь, а я ему платить должен отрубом семь тысяч рублей, а на ваши украинские деньги тридцать и пять тисяч9.

Из этого листа видно, что Устинов в пожилом возрасте был уже, как и Старцев и много других московских строительных, не только зодчий, а, возможно, еще более подрядчик, осуществляя в разных концах страны большие строительства, их вели обычно за уже существующими образцами и только с изменениями, которые отдельно обусловливались в договорах, как мы видели в контракте из Єфимовим. Из листа не поняло, откуда взят был образец, на который надлежало равняться, как договорились все трое - двое заказчиков и Устинов. Среди тогдашних московских храмов, которые сохранились, такого нет, но нельзя ручаться, без предыдущего архитектурно-археологического исследования сооружения, не испытал ли он перестройки в XIX столетии. Об этом можно догадываться из наличия на северном челе больших спаренных окон и некоторых деталей.

Намного убедительнее свидетельствует о руке московского мастера портал Назарета Богородичена.

По всем архитектурным признакам, насколько о них дает возможность сделать вывод сохраненная фотография, тот-таки Устинов построил в Нежине еще одну церковь - Преображенську, в 1721 году. Весь ее архитектурный вид одной природы из Назаретом10[. ]

Не видя большинства упоминавшихся здесь зданий в натуре и не имея их планов и обмерных креслеників, я должен опираться только на ласково предоставленных мне, по моей просьбе, Академией архитектуры УССР фотографические материалы в значительной степени не профессионального, а любительского характера. Мне казалось, что фотографии, сделанные непосредственно из натуры, помогут в определенной степени разобраться в этом огромном количестве приемов и форм и этим облегчат установление по крайней мере общих очертаний архитектурных взаимосвязей России и Украины на изломе ХVП - ХVШ столетий. В архитектуре Украины в те сутки много прекрасного, и надо искренне пожалеть за тем, что до сих пор бракует больших исследований реставрационно-обмерного характера. Только в новейшие времена начали появляться давно пожадані книжки и статьи, прежде всего М. Холостенка и Г. Логвина, которые открывают нам эту красоту, яркие свидетельства давней культурной дружбы двух великих народов. Некоторые приведены здесь мысли, сопоставления, аналогии могут оказаться не лишними для будущих исследователей.

Ознакомление со всем предоставленным мне материалом убеждает, что подобно русскому строительству, украинское - плоть от плоти народного, крестьянского искусства. Так же, как самые величественные архитектурные творения Новгорода, Пскова, села Коломенського и Москвы выявляют выразительные признаки трансформации в камне давних деревянных форм, наилучшие произведения украинской архитектуры не могли бы быть созданы, если бы когда-то нерожавшие в дереве. Это тот же здоровый процесс перерастания одних форм в других, что мы видим во всей истории античной архитектуры.

Г. Логвин справедливо вспоминает свидетельство о первой дубовой Софии Новгородську из 13 верхами11. Не сохранилась ни одна давняя деревянная церковь в Украине, и мы можем рассуждать, какой они имели вид, только на основе более поздних графических материалов, но в том, что ими когда-то была покрыта вся страна, не может быть сомнения, как это было и на [Московской] Руси. Г. Логвин, не без оснований, видит в Петропавлівській церкви Новгорода-Сіверського один из ранних примеров плодотворного сотрудничества русских и украинских зодчих12. Точная дата сооружения ее - неизвестная, но она может приходиться еще на первую половину XVII столетия.

С 1638 года происходили непрерывные зносини Украины с [Московской] Русью через частые деловые приезды украинцев в Москву и установление постоянной переписки. Да, во второй половине июня того года в Москву приезжал игумен Густинського монастыря с жалобой на гонения за веру, которые вызывают массовый отход из Украины в Россию. 29 октября 1640 года Киевский митрополит Петр Могила обратился к царю Михаилу Федоровича из суплікою, прося о милостыне на впорядження разоренных униатами церквей, и в ответ получил грамоту о жалеет на впорядження церквей. Этот благосклонный ответ вызывал в ближайшие годы целый поток суплік десятков монастырей, которые тоже имели успех. Благодаря всему этому были установлены постоянные дружественные связки Украины с Россией задолго до воссоединения их при Богдане Хмельницком. Супліки преисполнены описаний гонений пришлых иезуитов и униатов на православную веру. В листах чувствуется надежда на воссоединение, и предсказателями его были первые русские зодчие, которые начали отстраивать разоренные церкви13. Свидетельство этой помощи мы видим в таких ранних достопримечательностях, как собор Рождества Богородиці в Мовчанському Печерском монастыре Путивля, построенный в 1630-1636 роках14.

И правда, достаточно только посмотреть на декоративную обработку стены собора, чтобы не было сомнения, что в его строительстве участвовали русские мастера. Есть все основания допускать, что собор - настоящее детище дружественного общего творчества русского и украинского зодчих. Один россиянин или один украинец решили бы, как должен был бы выглядеть храм, по-разному. Да, типичная для XVII столетия русская обработка лиштов окон, особенно нижнего окошка, которое очень напоминает такие же в церкви Вознесіння в Коломенському, прямо свидетельствует о руке русского мастера. С другой стороны - какому псковцю спало бы на мысль разбрасывать по всей стене своеобразные кирпичные орнаментальные полосы, островерхие городки да еще арки - воспоминание о бывших закомари?

Полностью очевидная общность работы московита и украинца в замечательной надбрамній церкви Спасо-Преображенского монастыря в Новгороді-Сіверському. Композиційно-обсяговий замысел здесь сугубо украинский, гульба и підкліт - русские, а отделка - общее для одних и вторых. Руку русского зодчего особенно ясно выдают въездные врата и ее московская обработка резными колонками. Не будет ничего странного, если когда-нибудь удастся найти доказательства непосредственного участия в строительстве надбрамної церкви самого Иосифа Старцева. Есть ли не о ней упоминание в договоре относительно третьего его здания, известная нам из переписки Мазепы с царями Йоаном и Петром?

Совсем украинский вид имеет прекрасная колокольня Путивльського Мовчанського монастыря, построенная на изломе ХУІІ-ХУІП столетий в 1700 году она уже была. Такое же типично украинское строение обсягово-композиційного образа храма мы видим в распрекрасной церкви села Лютеньки, что ее построил полковник Михаил Борохович в 1686 году. Все в пои необыкновенно изысканное и стройное, начиная с замечательного плана и заканчивая поднятыми вверх самостоятельными частями пяти камер, каждой со своим покриттям15.

Еще больше ощутимое украинское художественное дыхание в Покровському соборе Харькова, построенном в 1689 році16 [. ]

Абсолютно украинскими в целом и в деталях есть церковь гетмана Апостола в Сорочинцах 1730-1732 гг., Пышно украшенная резьбой, которая подражает вышивки рубашек, и Троїцька церковь Густинського монастыря в 1674 г.; монументальная, бесспорно, народная Николаевская церковь Нежина и поражающие муры с башнями Преображенського монастыря в Новгороді-Сіверському, также перенятые народным духом.

Мешаный московско-украинский отпечаток лежит на волшебных гражданских зданиях, таких, как полковая канцелярия в Чернигове, построенная полковником Лизогубом. В ней, как и во многих других достопримечательностях, построенных в конце XVII, - в начале XVIII столетия, нелегко отличить часть русского и украинского зодчих в их совместной работе. Но, как мы видели, существуют и такие достопримечательности, где за их украинской сутью вовсе не чувствуется руки русского мастера и, напротив, есть и другие, почти полностью перенесенные из севера на юг.

Если из приведенного обзора может кому-то показаться, что [Московская] Русь сделала в украинскую архитектуру более весомый взнос, чем Украина в русскую, то причина этого заключается, возможно, в моем недостаточном знакомстве со всем разнообразным наследством украинской архитектуры и вообще в слабой исследовательской работе в этой отрасли, проведенной до сих пор украинскими историками и архітектами. Основным стимулом, который побуждал меня, невзирая на такую малую осведомленность, взяться за эту сложную тему, была не так чрезвычайная привлекательность ее, как желание сигнализировать ее вес и стремление вызывать желание к ее настоящему, во всеоружии современной науки, изучения заинтересованными украинскими кругами, прежде всего Академией архитектуры УССР. Как можно так мало делать, живя и работая среди богатейших архитектурных сокровищ, которыми полная страна? Только после того, как наши товарищи-исследователи украинцы выучат уздовж и впоперек свою территорию, организовав розкопи фундаментов, установив законы и эволюцию украинского кирпичного сооружения, сделав точные археологические обмеры и поднесши на высокий профессиональный уровень реставрацию самого ценного архитектурного наследства, можно будет сказать, чья часть во взаимовлиянии больше, России или Украины.

Выше самыми общими чертами было отмечено, насколько обогатили русское строительство новые идеи и приемы, которые пришли из юга и прочно закрепились на севере, но в творческом народном горниле [Московской] Руси и Украины в начале XVIII столетия была викута их обоюдным гением одна достопримечательность такого непреходящего значения, что она до этого времени вызывает законное удивление москвичей и всех приезжих. Достопримечательность эта, так называемая Меншикова башня, которая стоит около Кіровських ворот за зданием почтамта.

Первым исследователем, который уделил ей достаточное внимание, был известный историк и археолог начала XIX столетие А. Малиновський 1762-1840, который посвятил этой достопримечательности захваченную статью, написанную на основе віднайденого им давнего синодика церкви Архангела Гавриила. В Центральном государственном архиве давних актов хранится в так называемых папках Малиновського его стоимостная записка, составленная на основе этого синодика. Приведенные в нем сведения из истории небольшой три палаточной церкви Архангела Гавриила, которая стояла к построению башни на ее месте, заслуживают на тем большее доверие, что начал вести синодик щ первый священник церкви в XVII столетии. К нему он заносил все события, которые касались храма, а после его смерти их дальше записывали преемники священника. Вот что мы находим в синодике.

В 1704 году парафиянин церкви Архангела Гавриила, знаменитый сподвижник Петра І О. Меншиков, вернувшись из одного похода, привез в Москву из Полоцка икону Богоматерь, написанную, по преданию, евангелистом Лукой. Для этой драгоценной иконы он решил построить храм на месте давней церкви, посвятив его тому же таки архангелу Гавриилу.

Меншиков знал, что он ничем не может так угодить своему царю и другу, как построить замечательную достопримечательность, способную украсить Москву. И он, не жалея огромных средств, действительно построил храм, который превышал на полторы сажени колокольню Ивана Большого. Храм был задуман как церковь-колокольню, - иже на звоны. Современники считали его чудом строительного искусства.

И правда, в центре Москвы возвысилось сооружение, которое затмило все вокруг архитектурной пышностью и красотой. Начатая 1704 года, она была закончена в 1707 и в течение длительного времени была парафиальной церковью Архангела Гавриила, пока в 1723 году молния не ударила в ее высокий шпиль и не зажгла верхнего, пятого деревянного яруса. Дубовые брусья, на которых висели звоны, упали, провалив свод. В таком полуразрушенном состоянии, лишенная четвертого восьмерика, церковь простояла сверх пол - столетие и была прозвана народом Меншиковою башней.

Из синодика мы узнаем, что строителем ее был Иван Петрович Зарудний. Кто он, откуда родом, как попал в Москву и что построил этот таинственный зодчий, этого Малиновський не мог допевнитися, невзирая на все усилия, имея в своем распоряжении все московские архивы, главным начальником которых он был. Все, кто писал о Меншикову башню после Малиновського, повторяли только те мизерные сведения, которые он добыл из синодика, и до недавнего времени они не были дополнены ничем, что раскрыло бы тайну Зарудного. Неудивительно, что некоторые новейшие исследователи уже начали сомневаться, был ли вообще Зарудний архітектом, не был ли он лишь маляром-иконописцем и даже или Зарудний не мифическое лицо?

Найдя лет из сорок потому несколько дополнительных биографических данных о трудах и днях Зарудного, которые я опубликовал в первом выпуске IV потому Истории русского искусства выпуск 23-й, я только в советские годы взялся опять за разведки в архивах с целью выяснить какие-то новые данные об этом мастере, что в определенной степени удалось. Осталось еще немало непонятного и загадочного как в жизненной, так и в творческой биографии большого украинского мастера, выяснить это я прежде всего призываю исследователей украинцев. Ведь только объединенными усилиями украинских и русских исследователей можно достаться истины.

Одно можно утверждать с определенностью: обозначенными печатью настоящего гения зданиями Зарудного могут и должны в одинаковой степени гордиться как украинцы, так и россияне, потому что украинец из рождения, он так основательно выучил и пылко полюбил русское зодчество последней четверти XVII столетия, времени так называемого наришкінського стиля, так ужился у него, что создал неувядающее творение уже русского, а не украинского искусства.

Отправляясь от таких прославленных московских церквей, как Покрова в Філях, Троїцьке-Ликово, Уборы, Успіння на Покровці, Зарудний вытворил свой собственный глубоко личный архитектурный стиль, который впервые достал самое яркое проявление именно в Меншиковій башни. Но когда же он успел так углублено выучить все эти шедевры русского строительства?

Первое свидетельство о появлении Зарудного в Москве, которое мне посчастливилось до сих пор разыскать, принадлежат до 1690 года. Его имя случается под этим годом в документах Малорусского приказа. 30 Ноября он приехал в Москву как гонец Мазепы и был здесь в большом почете, что видно из записей расходной книги денежной и собольей казны, сукон и других товаров [. ]

Нам не удалось разыскать данных о более ранних приездах Зарудного, но, начиная с того времени, мы видим, что он не раз приезжал в Москву на поручение Мазепы, его всегда принимали здесь с уважением, и бывал он около больших государей руки. Трудно точно установить, какого характера были поручения, но ознакомление со всеми касательными приездов Зарудного документами приводит к выводу, что то были преимущественно дела строительные. Мазепа развернул на изломе ХVІІ - ХVШ столетий огромную строительную деятельность. Хорошо известна ритовина с изображением 10 построенных им больших храмов, обозначенных его гербом. Мазепе для его замыслов не хватали свои зодчие, и он был вынужден не раз обращаться к царям из супліками о присылке ему особенно умелых в каменном сооружении строительных, что цари обычно выполняли. Особенно способствовал ему Петр І, когда после смерти Йоана стал единоличным царем.

Имел ли Зарудний архитектурное образование? Непосредственных свидетельств об этом не удалось найти. Единственным местом, где он мог овладеть основами архитектурной грамоты, могла быть Киевская Могилянська академия. Во всяком случае не подлежит сомнению наличие у него большого строительного опыта, которого он приобрел у себя на родине. Князе Острозькі имели село Заруддя в Луцкой околице. Не оттуда ли происходит род Зарудних17? В реестрах Луцкого братства есть имя матери Мазепы - Марини18. Наконец на Волыни, как уважают многие из исследователей, родился Стефан Яв орський19. Близость Зарудного к Мазепе видно уже из того факта, что он был его гонцом, а близость его к Яворського выплывает из целого ряда исторических свидетельств, документов и интересных сопоставлений. За два года до созыва Совета, который постановил в январе 1654 года воссоединять Украину с Россией, в декабре 1652 года Богдан Хмельницкий нарядил в Москву посольство в составе П. Тетери и генерального судьи Самійла Богдановича Зарудного с просьбой о присоединении Украины к России. В феврале-марте 1654 года в результате новых переговоров с российским правительством в Москве с участием того же таки Зарудного были составлены пункты, известные под названием мартовских статей20. Не был ли Иван Зарудний потомком Самійла? [. ]

Яворський прибыл в Москву в 1700 году, и есть основания считать, что именно он привез с собой своего земляка [І. Зарудного], потому что с того времени всегда ему помогает, выдвигая его для выполнения ответственных дел. Обычно он представил его царю, любимым архітектом которого он с тех пор становится. С одной стороны, связь с Мазепой, которая на изломе XVII, - XVIII столетий был у царя в большом фаворе и стал кавалером ордена Андрея Первозванного, с другой стороны - еще более крепкая связь с царским любимцем Яворським способствовали потому, что постепенно Зарудний стал любимым зодчим Петра І. Недаром тот так высоко ценил Меншикову башню, что приказал в 1709 году главному архітектові Петербурга Трезіні строить центральную достопримечательность новой северной столицы - Петропавлівську колокольню за точным подобием Меншикової башни.

Только особенной близостью к царю объясняется почти полное отсутствие архивных данных о зданиях Зарудного. Как увидим дальше, он строил на прямые заказы Петра, проходя все тогдашние строительные инстанции. Из-за того, что царские заказы давались и выполнялись в самой Москве, где не было ничего подобного петербуржской городской канцелярии, которая ведала всем строительством, поручение царя и плату за выполнение их Зарудний получал непосредственно из его рук, потому они вовсе не отражались в документах. Это очень утруждает выяснение и уточнение истории зданий Зарудного[. ]

Что касается именного веления о сооружении За-рудним іконостаса для Петропавлівського собора, то он последний среди более ранних иконостасов, которые предшествовали ему, - Оранієнбаумського для Меншикова, Ревельського [Таллиннского] для Преображенського собора и других. Найдовершенішим среди них следует признать Петропавлівський - действительно большое творение декоративного искусства всех времен. Кроме определенных традиций русской иконописи, в нем воплотились пышные формы и приемы, что их Зарудний перенес из храмов Западной Украины. В более поздней супліці Зарудного очень четко говорится не о работе петропавлівського іконостаса, а о построении, чем подчеркивается его архитектурно-строительный, а не лишь декоративная и иконописная сторона. Мнение исследователей, которые считают, что все иконостасы проектировали петербуржские строительные церквей, и Зарудний делал их в Москве за этими проектами, опровергает его переписку с Петербургом, в которой он прямо говорит о своих кресленики, отказываясь писать иконы для них, что лучше сделают петербуржские художники. На неоднократные напоминания Макарова послать в Кабинет кресленик іконостаса с масштабом Зарудний отвечает: А рисунка едва успел половину рисовать за многими суетой, а со второй половиной скоро не справиться, помощника не имею, один при ділі21[. ]

Все вышеприведенное свидетельствует о том, что в лице Зарудного наша страна имела гения настолько многогранного, что он вынуждает вспомнить великанов Ренессанса : зодчий, скульптор, маляр, декоратор, - кем он только не был в своем действительно живом и трепетном искусстве?

Из всех творческих загадок жизненного пути Зарудного одна кажется особенно тяжелой: каким способом и где он приобрел свое поражающее архитектурное мастерство? По большей части в документах, которые касаются служебного прохождения выдающихся деятелей культуры, всегда случается один - или жалоба на неуплату денег, или просьбу об отплате за заслуги перед государством, где претендент извещает, сколько ему лет. До сих пор ни в одном подобном документе такое собственноручное свидетельство Зарудного мне не случалось, потому год его рождения все еще остается неизвестным. Он умер в 1727 году. Вряд ли он мог быть очень юным в 1690 году, когда мы его впервые видим в Москве как гонца самого Мазепы. Если допустить, что ему было тогда лет из тридцать, то приблизительная дата его рождения приходится на 1660 год, следовательно, на службу он вступил и строил Меншикову башню в расцвете сил, приблизительно в 41- 46 лет, а умер в 67 лет.

Если справедливое предположение, что родина Зарудного Западная Украина, то он мог достаточно насмотреться на декоративные приемы западно-украинских церквей и польских костелов, хорошо их выучить. Об этом, кстати, убедительно свидетельствует любовь Зарудного к декоративным штофам и шнурам с кистями как в ткани рака Александра Невы, иконостас в Таллинне, так и в дереве иконостасы в Петропавлівському соборе и царская ложа в Дубровицях.

Но не исключенное и непосредственное участие Зарудного в возведении зданий гетманской Украины как ученика, а потом и помощника таких мастеров, как Старцев или Аксамитов. Связь приездов гонца Мазепы из его супліками относительно принуждения Старцева закончить в Киеве церкви Братского и Миколопустинського монастырей, которые тот не достроил, также наводит на мысль о тесной связанности их обоих. Кроме того, сугубо украинский вид Никольской церкви настолько выпадает среди любых образцов московского строительства, что хочется допустить участие в ее строительстве украинца Зарудного на правах ученика и вторая[. ]

Как было бы важно, чтобы Академия архитектуры УССР серьезно и непосредственно занялась всесторонним изучением своего драгоценного архитектурного наследства, хотя бы с целью натолкнуться на какие-то следы возможного участия Зарудного в сооружении некоторых сохраненных доныне достопримечательностей. Может ли быть что-то более благодарное от этого задания, способного, если выпадет удача, еще выше поднести значимость взноса Украины в русскую культуру?

в 1954 г.